Мне приснилось лондонское небо. В поисках мистера Дарси - Елена Отто

для своей жизни, и он пёр через тернии к звёздам, не замечая преград. Когда он, наконец, получил рабочую визу, и будущее в новой стране более-менее определилось, обезумевшие от счастья родители решили его женить. В индийской провинции он считался завидным женихом – ещё бы, жить в Лондоне и работать замдиректора – любые соседи были рады пристроить за него свою дочь. Объяснить родителям, что зарплата в восемнадцать тысяч фунтов в год – это не те деньги, на которые можно содержать семью, было невозможно. Живёт в Лондоне, работает начальником, снимает отдельную комнату в большом доме – что ещё нужно? Вскоре они подобрали ему подходящую девушку внутри своей касты и сообщили о своём решении. Рамеш не очень хотел жениться на девушке, которую никогда не видел, но этот вопрос даже не обсуждался – мама и папа сделали выбор, поэтому сын должен проявить признательность и уважение. Рамеш был послушным сыном, и хотя уже пять лет жил в Лондоне, всё равно оставался продуктом своей культуры. Браки по договору – повседневное событие индийской жизни, это история, религия и традиция, и проявить непослушание он не мог. Поэтому, переговорив с невестой пару раз по телефону и убедившись, что она не полная идиотка, он поехал на свадьбу. Разодетый в нарядные национальные одежды, он отгулял недельную свадьбу, пообещал незнакомой девушке верность на всю оставшуюся жизнь и вернулся в Лондон. Новоиспечённая жена осталась ждать супружескую визу и паковать нехитрые пожитки. Через три месяца он встретил её в лондонском аэропорту. С того момента он с буддийским спокойствием взвалил на себя ещё одну ношу – несчастливую семейную жизнь.

Особых претензий к молодой жене у него не было – ну, капризничала немного, лила слёзы по родителям и оставленной навсегда родине, прибиралась по дому, ждала вечерами с ужином, в общем, старалась быть хорошей женой, но честолюбием не страдала. Она не видела смысла учить английский, который каким-то чудом миновал её в Индии, где английский – государственный язык, не видела смысла искать работу – ведь у неё есть муж, который неплохо зарабатывает, не видела смысла учиться или чего-то добиваться. С первого же месяца семейной жизни она изъявила желание завести детей, от чего Рамеш в ужасе схватился за голову. Он и так работал с утра до вечера, чтобы оплатить свои счета, а теперь ещё и содержал жену. Перспектива тратиться на детей его вовсе не радовала. Поэтому он очень серьёзно поговорил с женой и сказал, что сначала она пойдёт на курсы английского языка, потом найдёт работу (например, отличный соцпакет предлагал лондонский метрополитен), потом они начнут откладывать деньги, и только когда он получит вид на жительство – через четыре года, а ещё лучше британский паспорт – через пять лет, они смогут подумать о детях. Жена перестала с ним разговаривать и две недели плакала. Другой причины заниматься сексом она не видела, поэтому секс прекратился тоже. Рамеш находил забвение в работе: начиная свой рабочий день в четыре часа дня, он оставался в отеле до двух-трёх часов ночи, а иногда возвращался домой только под утро.

– Почему ты не идёшь домой, Рамеш? – спрашивала Арина, когда стрелки часов переваливали за полночь. – Разве твоя жена не ждёт тебя?

– Может, и ждёт. Только я не хочу идти домой.

– Разве ты не скучаешь по ней?

– Нет.

– И не любишь?

– Нет.

– Как же ты собираешься жить всю жизнь с женщиной, которую не любишь?

– Как мои родители жили? Как мои бабушка с дедушкой жили? В Индии все так живут, и ничего с ними не случается.

– В том-то и дело, что они живут в Индии. Наверное, можно жить так, когда все так живут. А ты живёшь в Лондоне, где люди встречаются, влюбляются, сходятся, расходятся, мешают национальности, религии и даже расы, не то что касты. Здесь никто не женится потому, что мама так сказала. Люди, которые поженились и родили троих детей, всё равно расходятся, потому что не хотят быть больше вместе, и находят новую любовь. Если ты собираешься жить в этой стране всю жизнь, тебя всю жизнь будет смущать, что у всех есть свобода выбора, у всех, кроме тебя.

– Она моя жена. Она оставила свою мать и свою родину, чтобы быть здесь, со мной. Я должен заботиться о ней.

– Отпусти её домой.

– Нельзя. Она никогда не отмоется от этого позора. Её родители будут посрамлением всей деревне. Мои родители никогда не простят меня. А жить одна в Лондоне она не сможет. У неё ни языка, ни профессии, ни документов. Она целиком зависит от меня.

Арина только качала головой. Чем больше она жила в Лондоне, тем меньше ей хотелось замуж. Чем больше она слышала разных историй, тем больше понимала: если людям хорошо вместе, можно жить и без регистрации брака, а если им нехорошо – то никакая свадьба не удержит их вместе. Здесь, в Англии, люди жили друг с другом по несколько лет, заводили совместное хозяйство, покупали дома, рожали детей и, собственно, не оставалось никаких причин, чтобы жениться. Ни церковь, ни общество, ни родители не давили на сожителей, а государство защищало подобные союзы наравне с браками. Более того, при условии, что пара живёт вместе более двух лет, один из «партнёров», как это здесь называлось, мог даже получить визу на основании того, что состоит «в отношениях, схожих с брачными». Оставаться матерью-одиночкой становилось материально выгодно – государство поддерживало таких женщин деньгами, жильём и разнообразными льготами, при этом никто не мешал женщине встречаться с мужчинами и заводить любовников. В случае разрыва с постоянным партнёром рядовая британка оставалась при своей квартире, при своей работе, при полной материальной независимости. Решение жениться оборачивалось недешёвой свадьбой, на которую уходило пятнадцать-двадцать тысяч фунтов, и ещё более дорогим разводом, в итоге которого более обеспеченный супруг мог потерять половину своего состояния. В какой-то момент англичане практически перестали жениться, решив, что им это хлопотное и неблагодарное занятие ни к чему. Поэтому женились в Лондоне одни бедняки, иммигранты и люди со старомодными взглядами. Жена, которую муж притеснял физически или морально, могла уйти от него в прибежище для жертв домашнего насилия и получить от государства комнату или даже квартиру – ситуация, которой активно пользовались иммигранты, чья семейная жизнь с британцами не заладилась, а возвращаться домой не хотелось.

Глава 27. Королева сердец

Когда в результате ежегодной проверки сотрудников Наташу заловили с левым разрешением на работу и она покинула страну в считанные дни, Арина была неожиданно продвинута на ступеньку выше, став супервайзером этажа. На самом деле, чтобы подняться на эту ступеньку, нужно было преодолеть шестнадцать этажей на служебном лифте, так что повышение по службе было в определённой степени грандиозным. В её распоряжении оказался роскошный «Горизонт» – просторная конференц-комната на пятнадцатом этаже с шикарным видом на Лондон. Ещё когда Наташа заведовала верхним этажом, Арина пользовалась любой возможностью подняться из своего подземелья в роскошную комнату-люкс. Принося термос со свежим чаем и унося грязные кружки, она мельком бросала взгляд на город. Теперь «Горизонт» принадлежал ей, и каждое утро она могла наблюдать, как закипает жизнь в огромном мегаполисе, как оживают пустые здания, а толпы спешащих прохожих и бесконечные ряды машин наполняют сонные улицы.

Типичное утро начиналось со свежего круассана и чашки кофе «Чибо» в люксовом номере с видом на Лондон, и Арина чувствовала себя избалованным сенсорными удовольствиями персонажем телерекламы. Нет, на самом деле, официальное утро начиналось с того, что она варила кофе в исполинских кофеварках в подвальной кухне, наполняла термосы, приносила корзинку со свежими круассанами из ресторана и ящик со свежевымытыми кружками из мойки, составляла всё необходимое на сверкающую серебряную тележку, покрытую накрахмаленной скатертью, и ехала на пятнадцатый этаж. А уже там, организовав маленькую кофе-станцию для гостей и расставив бутылки с охлаждённой водой по столам, она наливала себе чашку кофе и вставала к окну встречать рассвет. Девушка находила Сити по куполам Собора Святого Павла